День  2. В поезде, Центральная Россия.

Учитель

Это случилось под католическое рождество, 25 декабря 2002 года. Мы лютеране-эстонцы, и каждый год мы празднуем рождество дважды – католическое и православное. На католическое рождество у нас традиция запекать яблочный пирог. В тот вечер мы с моим бывшим мужем отвезли больную собаку в ветклинику и спешили назад в Москву: нужно было готовить на стол.

Момент предчувствия был.  Папа тогда сказал, “Останьтесь, зачем вы сейчас в ночи поедете.” У собаки тоже было чутье. Она долго нас не отпускала – кружилась, скулила, облизывалась, всеми путями преграждала путь.

Уже вечерело, смеркалось, и мы отправились назад в Москву по дороге с большими поворотами. Дальше – классика жанра. Яркий свет, и ты просыпаешься в больнице. Когда открываешь глаза, вокруг все белое, стерильное.  На груди у меня сидел кот, возможно, он меня и растолкал.

Это был большой сибирский кот, он жил в приемном отделении: принимал всех, делал обход пациентов с врачами. Медсестры рассказывали, что привезли его хозяина, но не смогли спасти, и кот так и остался жить при больнице.

Моя травма была очень серьезная, я лежала на вытяжке, была в неподвижном состоянии. Когда я стала приходить в себя, я поняла, что мы попали в лобовую аварию, и виной тому стали стрит-райды, гонки на служебных автомобилях. Сразу начался большой прессинг, чтобы мы забрали заявление. Самый простой способ для списывания ответственности – это обвинить водителя за рулем в том, что он что-то употребил. А единственным свидетелем аварии была я одна. Поэтому они приходили, упорно просили освидетельствовать моего бывшего мужа, оболгать.

Это были времена, когда не было быстрой экспертизы, когда анализ крови шел долго, а если бы свидетель сказал, что водитель находился в стадии алкогольного или наркотического опьянения, анализы бы даже и не делали.

Русский народ – дружный. Бабушки отгоняли всех новых русских от меня, швыряли костылями, кричали, поднимали панику и шум, говорили, что помнят Сталина и никогда не допустят несправедливости. Когда меня вызывал дознаватель и начал спрашивать, кто приходил в клинику и пытался угрожать, я начала описывать мужчину, и он самый вдруг поворачивается ко мне лицом – он сидел за столом дознавателя.

Виновный так и не был найден, потому что все шло к затягиванию судебного процесса. Суды длились долго, и за давностью лет это дело прекратилось.

У меня сильный страх вождения. Я сдавала на права 15 раз, после получения прав доехала из Химок себе домой, и никогда больше не садилась за руль. До сих пор, когда проезжаю эти места, меня охватывает паническая атака.